Об этнонационализме и любви к своей нации

Из-за интереса к Кавказу, сложным языковым ситуациям и региональным языкам мне нередко приходится видеть всякие „национальные идеи“, рассуждения о „хорошем национализме“ (любить свою нацию) и всякие такие цветы селезёнки. И вот что я сейчас думаю об этом всём.

„Любить свою нацию“ нельзя технически — нация это конструкт, „воображаемое сообщество“. Можно любить свой язык (или созданные на нём произведения), любить своих родственников, любить свой город, гору над ним, озеро за горой — но нельзя любить „свою нацию“, всех этих плохих и хороших людей одновременно, это обычно означает также „ненавидеть всех прочих людей“ и заканчивается плохо.

„Любить свою нацию“ особенно весело, если „внутри неё“ обсуждается выбор более престижной альтернативной истории или даже самоназвания (!). Люди не определились, как себя лучше называть, но уже уверены, что они лучшие и избранные, а остальные хуже, скрещиваться с ними вредно и так далее… (Набор популярных тем любого национального форума в интернетах: предпочитаемое самоназвание, спорные территории, смешанные браки). Этнонационализм, кончается в самых заметных случаях резнёй.

Объективность этничности ничем не описывается — генетика, например, показывает, что народы обычно довольно разнообразны внутри. И без генетики видно, насколько разнообразны фенотипы, к примеру, осетин и татар внутри своих народов. Объективной является разве что потребность в принадлежности к группе как особенность человеческой психики — но эта потребность не всегда реализуется через этнонационализм. В современных условиях, в городах и с интернетом, люди реализуют ту же потребность через общие увлечения, принадлежность к району или футбольному клубу, через даже виртуальный клан в компьютерной игре.

Религия или язык не задают рамки нации — бывают народы с несколькими религиями, даже с несколькими языками, многие народы сохраняют самосознание при полной или частичной потере языка; наконец, бывают такие огромные народы, что о каких-то объединяющих чертах вообще смешно говорить.

В традиционной архитектуре, фольклоре, фразеологизмах — во всём есть взаимовлияние, причём влияние даже не народов друг на друга, а районов — можно говорить о своего рода изоглоссах, границы которых не всегда совпадают с границами расселения народов.

По-видимому, раньше переход из „нации в нацию“ был проще, люди просто поселялись в новом месте и переходили на новый язык (мне рассказывали об осетинах-дигорцах с откровенно русскими фамилиями, например). Сейчас в этнонационализме принадлежность к нации определяется „по крови“ (может, из-за долгой практики вписывания „национальности“ в советские документы). В новых условиях эта принадлежность становится всё менее актуальной вообще — туда, в общем, национализму как идеологии и дорога, на сва склад истории…

Ещё про патриотизм, чтобы не чувствовать себя одиноко :)

7 thoughts to “Об этнонационализме и любви к своей нации”

  1. Ну так-то так, но бывают же и бесконфликтные проявления националистических или квази-националистических чувств. Я, например, очень остро чувствую свою принадлежность к своей стране и своему народу хотя бы в том, что точно знаю, что не мог бы комфортно жить в какой-то другой стране среди представителей какого-то другого народа — просто потому, что многое в местных было бы мне чуждо, и очень остро не хватало бы чего-то, что есть здесь (банальное «я бы никогда там не стал своим» я даже не беру в расчёт). Но у меня «любить среду своей страны» отнюдь не значит «ненавидеть всех прочих»; я не против других народов в принципе, их идентичности или их присутствия в своей стране — да и не могу быть против как человек, имеющий дело с разными языками и испытывающий чисто гедонистическое удовлетворение от возможно большего их числа (а языковое разнообразие как раз зависит от этнического).

    1. Речь не об отрицании этнического разнообразия. Речь об идеологиях, построенных на этнической особости, часто преувеличенной, некоей группы.

  2. Вячеслав, вы написали:

    „Любить свою нацию“ нельзя технически — нация это конструкт, „воображаемое сообщество“. Можно любить свой язык (или созданные на нём произведения), любить своих родственников, любить свой город, гору над ним, озеро за горой нельзя любить „свою нацию“, всех этих плохих и хороших людей одновременно, это обычно означает также „ненавидеть всех прочих людей“ и заканчивается плохо.

    Так ЧАСТО бывает, но я не думаю, что любить свою нацию ОБЫЧНО означает „ненавидеть всех прочих людей“. Да там где национализм там рукой подать и до фашизма, но волков бояться в лес не ходить.
    Многие могут себе позволить не любить свою нацию, но для представителя маленького народа не любить свою нацию это непозволительная роскошь. Это значит потерять язык, культур, религию и вообще национальную идентичность.

    1. Речь не о любви к соплеменникам, культуре, языку — речь о «хорошем национализме», который начинается с мягких формулировок, а кончается резнёй или самоизоляцией.
      К слову, об употреблённом вами словосочетании «маленький народ» — больше полумиллиона это не маленький народ, 90% языков и народов на планете насчитывают меньше ста тысяч. Концепция маленького уязвимого народа тоже, можно предположить, часть чьих-то игр в националистические идеологии.

  3. Может я не правильно понял, но мне показалось что суть вашей статьи состоит в том, что нация не представляет из себя ни какой объективной единицы, являясь чем-то эфемерным(конструкт, воображаемое сообщество, как вы выразились) и исходя из этого любить ее нельзя. Может вы имеете в виду нацию как политическое явление, но вроде вы под словом нация понимаете то же что и я, а именно: этнос, народ. Татары и осетины конечно сильно отличаются каждые внутри своего народа по фенотипу и по генетике но все же они сильней отличаются каждые в отдельности от представителей африканского племени мурси или от монголов. Конечно нация — это явление более размытое и эфемерное чем гора над городом и озеро за ней, но все же любить ее можно. Насчет национализма как представления о том, что один народ может быть лучше других и того что «хороший национализм» может перерасти в плохой то я с вами согласен. Но бороться надо не с любовью к своему народу, а с проявлениями «плохого национализма».

    1. „Воображаемое сообщество“ не мой термин, это Бенедикт Андерсон :) В его теории национализма нет ничего оценочного — просто члены сообщества „нация“ никогда не повидают друг друга, не будут лично знакомы, в этом смысле они являются „воображаемым сообществом“.

      Я не против самого существования национальностей и даже понимаю обратную зависимость между важностью национальной принадлежности и размером национальности, но я против политического использования национальных мотивов и против национализма как основной идеологии, когда принадлежность человека к воображаемому сообществу начинает определять его поступки, например.

      Вы пишете: «Татары и осетины конечно сильно отличаются каждые внутри своего народа по фенотипу и по генетике но все же они сильней отличаются каждые в отдельности от представителей африканского племени мурси или от монголов».

      Расовые отличия объективны и измеримы, а отличия осетин от, скажем, терских казаков или адыгов другого уровня — есть и пересекающиеся гены, и фенотипы, и культурные взаимовлияния.

  4. Интересные посты – читаются на одном дыхании. Пишите больше. От души респектую

Комментарии закрыты