(теперь и с переводом ниже)
Мæ рæстæджы Хъæдгæроны уыдис хистæрты зындгонд фольклорон ансамбль. Сæ нывтæ иу арæх фæзындысты Мæскуыйы журналтæ æмæ газетты дæр. Арæх иу сæ хуыдтой концерттæм Уæрæсемæ. «Ансамбль долгожителей села Кадгарон» — афтæ йæ хуыдтой. Сæ хистæр Сокаты Афæхъойыл цыдис 100 азæй уæлæмæ, уæддæр ма цæрдæг кафыдис æмæ зарыдис. Сæ хабæрттæ иу дзурын куы байдыттой, уæд сæм мах, æвзонг лæппутæ хъусынæй не фсæстыстæм.
Цæвиттон, иу афон та Мæскуыйæ цыдысты нæхимæ. Æмæ Ростовы вокзалы рахызтысты цухъаты, сыгъдæг уæлдæфæй аулæфынмæ. Уæд дзы иуыл (Хаутаты Агуыбе цыма уыдис, хорз æй нал хъуыды кæнын) студенттæ æрымбырд сты, стройотрядмæ чи цыдис, ахæмтæ.
Уæгъд æй нал уадзынц, дæ хъама нæм равдис, зæгъгæ. Уыдон дзы болат æфсæйнаг æнхъалдтой. Ома, кавказаг зæронд адæммæ ма ахæмтæ вæййы, зæгъгæ. Ныр цæй хъама! Æдтейы рæсугъд, мидæгæй алюмины гæбаз. Сæрмагондæй иу сæ арæзтой кафджытæн. Кæрдзæмæй сласын комгæ дæр нæ кодтой. Зæронд лæг ныссырх ис фыр æфсæрмæй, сæфы, худинаг кæны. Адон йæ алыварс æртыгуыр сты æмæ йæ вагонмæ бахизын нæ уадзынц.
Сæ разамонæг, Бокоты Солтан иуварс лæууыдис, æмæ хъуыддаг куы бамбæрста, уæд дзы иу студенты хъусы бадзырдта:
«Оставьте старика, ради Бога. Вы же не знаете, почему он не показывает кинжал! По обычаям гор, если вытащить кинжал, его нельзя обратно ложить, не вымазав в крови…»
Цæсты фæныкъуылдмæ дзы иу дæр уым нал аззадис…
Попросили перевести. Весь курсив мой, остальное перевод.
В моё время в Кадгароне (селение в Сев. Осетии) был известный фольклорный ансамбль старейшин (о слове «хиштар» в русском языке здесь; вообще же речь просто о мужчинах за 60). Их фотографии часто появлялись в московских журналах и газетах. Часто их (ансамбль) приглашали с концертами в Россию. «Ансамбль долгожителей села Кадгарон» — так его называли. Самому старшему из участников, Сокаеву Афако, было более 100 лет, и несмотря на это он живо танцевал и пел. Когда они начинали рассказывать свои истории, мы, молодые ребята, не могли наслушаться (букв. «слушанием не насыщались»).
Например, однажды в очередной раз возвращались из Москвы домой. И в на ростовском вокзале вышли в бурках подышать чистым воздухом. И вот вокруг одного из них (Хаутаев Агубе вроде был, уже точно не помню) собрались студенты, которые ехали в стройотряд. Не отпускают его, говорят, мол, покажите ваш кинжал. Они ожидали, что кинжал сделан из булата. Мол, у кавказских стариков ещё встречаются такие. Какой сейчас кинжал! Снаружи красив, внутри полоска алюминия. Специально делали их для танцоров. [Такие кинжалы] и из ножен было трудно вытащить — застревали. Старик покраснел от стыда, пропадает, стыдится. Эти (местоимение «они» имеет в осетинском две формы: «те» и «эти») сгрудились вокруг него и не пускают его в вагон.
Руководитель ансамбля, Бокоев Солтан, стоял в сторонке, а когда понял, что происходит, подошёл и сказал одному из студентов «на ушко»:
«Оставьте старика, ради Бога. Вы же не знаете, почему он не показывает кинжал! По обычаям гор, если вытащить кинжал, его нельзя обратно ложить, не вымазав в крови…»
В мгновение ока все исчезли…
Вот такая вот байка…
Среди прочего Кадгарон известен также как одно из первых мест работы знаменитого отечественного лингвиста, исследователя дагестанских языков и эсперанто Евгения Бокарёва.