Помню, в фильме «Оберж эспаньоль» (почему-то «Испанка» в русском переводе) есть момент обсуждения роли каталанского языка в жизни Каталонии. Возмущённые лекцией на каталанском, французские студенты требуют от лектора говорить на понятном языке, а лектор в ответ посылает их за кастильским в Мадрид и продолжает читать на каталанском. После занятий молодые люди вскользь обсуждают эту ситуацию.
По мнению французов цепляться за региональный язык в условиях объединяющегося мира очень странно (и это никак не удивительно, если знать восходящие к французской революции традиции отношения к региональным языкам как к мешающим достичь равенства). Местные пытаются объяснить свою позицию. В частности, показывают чернокожего парня, который рассказывает, что у него две идентичности — и одна из них каталонская, связанная с каталанским языком. В этом месте автор русского дубляжа характерно не справился и перевёл «в моих жилах течёт две крови», как если бы парень был метисом, чего нет ни в фильме, ни на его лице.
Это не то чтобы ошибка переводчика — пожалуй, рассказать нашему человеку на русском языке о двойной этно-культурной идентичности было бы сложно. То есть рассказать-то можно, но не в условиях фильма, в книге можно было бы сделать обширную сноску.
В отечественной традиции у человека может быть только одна этническая идентификация, которая десятилетиями писалась в паспорт. Этническая принадлежность стала чем-то вроде наследуемой сословной принадлежности, хотя всякому, кто интересовался вопросом, известны примеры того, как менялась и сама концепция этничности\национальности в разные годы и века, и как люди и целые сёла переходили из одной идентичности в другую (или образовывали новую, переходную, смешанную).
Такая исключительная, всегда единственная идентичность отчасти является причиной непопулярности местных языков в «национальных регионах». Ведь местные нетитульные крайне редко ассоциируют себя с республикой до принятия символов титульных как близких себе (скорее наоборот, это же отличительные признаки другой группы).
Вспоминается характерный диалог из детства, когда у меня в школе вводили (так и не ввели) факультатив по осетинскому языку. Мне было очень любопытно, и я собирался ходить. Родители поддерживали мой интерес, отец сказал: «Было бы хорошо знать осетинский язык в Осетии». «Конечно, считай родной», — подхватил я. «Нет, ну он тебе никак не родной», — вернул меня родитель в классические представления, характерные для окружения. В этом диалоге, конечно, любопытнее всего не то, что «язык тебе не родной», а то, что обсуждение было напрасным — факультатив по испанскому и французскому в школе появился, merci beaucoup, а по осетинскому — нет. Прошло ещё около десяти лет, прежде чем в школах Осетии, включая «языковые», появился осетинский язык как предмет для всех.
Это как бы рассказывает нам о том, как не столько массовые представления об этнической принадлежности, сколько традиционное разгильдяйство на местах мешает сохранению региональных языков. Возникают замечательные идеи — студия дубляжа, телеканал, новые учебные материалы, летние школы и так далее — но их поддержка в массах стремится к нулю, а реализация (если до неё вообще доходит дело) часто оставляет желать лучшего.